Je deviens moi

Наконец в город вернулось солнце, и я чувствую себя животным, выпущенным из клетки. Нахожу поводы выйти из дома по три раза на дню, жадно дышу, не могу уйти с улицы, залитой солнцем. Ловлю острое наслаждение, наблюдая рассвет из окон. Да, 6 утра, коту стоило бы еще поспать, но как красиво, как же невероятно красиво предрассветное небо. И как же прекрасны лучи перед закатом, и какие особенные тени и цвета вечерами в солнечные дни. Какое-то солнцепоклонничество, может быть, всего лишь дефицит витамина D, но как я рада, как мне хорошо от весны.
Чувствую жажду жизни, как Дуглас Сполдинг в начале лета.

Как пойдет таять снег - ох, что будет потом.
А как тронется лед - ох, что будет со мной

Что вообще я со своей звериной любовью к солнцу и воде делаю в этом городе, а?

Много ночей подряд снится открытая вода. Океан и запах соли. Широкая бурная река, невесть откуда взявшаяся в Подмосковье. Снова океан, ещё и ещё. Обычно это раннее утро, бурная и красивая вода, и во сне мне нужно плыть.
Мой проект существует в непредсказуемой и бурной среде. Это не тихий офис с кофемашиной и креслами на колёсиках, не работа под научным руководством. Это гораздо лучше, и, похоже, настало время выходить из тихой гавани в открытое море.

Хороший выбор локации – это почасовый отель в соседнем корпусе студенческого общежития. Дом студента расположен на В-ского 37к1, а отель – на 37к1с1. Я узнала об этом, листая гугл-карты в поисках поликлиники. А прививка мне назначена в доме 30, и это звучит как повод пройти мимо.

Серая глыба двадцатидвухэтажного верстового столба где-то на границе юности и молодости. Дом, встретивший меня, шестнадцатилетнюю, наивную, глупую, восторженную. Ныне снесённая круглосуточная кофейня, в которой можно было просидеть ночь, готовясь к экзамену (а голос радио Кофе Хауз говорил - слишком часто - в Москве полночь, в Москве три часа ночи, в Москве пять часов утра). Вкусвилл с его клубникой в летнюю практику - ненастоящей жесткой ягодой, как бы подтверждающей бессмысленность и торчания в летней Москве, и самой практики. Искусственные пруды правильной формы, соединённые перешейком. На их берегах первыми появлялись цветы по весне. Мать-и-мачеха, клевер, запах воды, солнце бьёт в лицо и засвечивает книгу. Обжитый, родной уголок Москвы.

Я осваиваю так разные кусочки города. Общежитие, съемные квартиры, два моих офиса, всякие любимые места вроде клуба Козлова или холма в Коломенском, и на карте, изначально состоявшей из сплошного белого пятна, появляются хорошо известные островки, которые разрастаются и стягиваются друг к другу, превращая город в понятное и близкое пространство.

Физически не могу выносить это длительное сидение на одном месте. Хочу горы, океан, озера в снегу, костры, хочу пропахнуть железной дорогой, хочу джетлаг, хочу засыпать в ночном аэропорту, хочу зажимать уши на взлёте, хочу удивляться виду из окна, хочу видеть и слышать новое.

Говорят, Найк назвал новую модель кроссовок "Москва". Кроссы серые, точно такие, как московское небо. Ноябрьское небо — это какой-то особый вид испытаний для стойких духом. Я встаю в 5 утра, и это не предрассветное время, это глубокая ночь. К 9 прорезывается несмелый апатичный свет. Не солнце, а так, подсветка. На небе не радостная голубизна и не драматичные тучи, а позавчерашняя овсянка. В 4 хилую подсветку отключают, и город снова погружается в полярную ночь.

Я выяснила, что пожирает энергию.
Не увольнение. Не открытие ИП. Не создание контента, не кодинг, не погружение в пучины юридических взаимодействий и даже не маркетинг. Ничто из перечисленного не является адски сложным само по себе. То есть пока не взялся за задачу, ожидаешь каких-то мучений, страданий и истины, недоступной простому смертному, а когда уже взялся, оказывается, что это просто труд и ресурсы. И не боги горшки обжигают.
Так вот. Энергию пожирают внутренние монстры. Две штуки.
Монстр номер один канючит, что ты бездарь и дурачок, а все прошлые достижения свалились, я не знаю, за красивые глаза. И вообще, какие там достижения, тоже мне, ещё грамоту из детского сада принеси. А бездари и дурачки, конечно, не могут ничего хорошего создавать. Они лепят замки из песка и представляют, будто их замки кому-то нужны.
Монстр номер два отвечает за бездействие и апатию, потому что привычное в любом случае лучше неизвестного. Мы вот хорошо сейчас сидим в целом и надо сидеть так дальше, потому что мало ли что.

А борьба с монстрами как раз силы и выпивает.

Очередной волной скучания по ней смыло эпизоды ссор. Стерлось из памяти, сплошное забвение. Помню, что она была хороша, и не помню, что она кричала.

Во всем этом бизнес-консалтинге и офисных джунглях как-то легко сбить собственное ощущение важного, вот этот внутренний компас начинает дёргаться. Ещё чуть ли не все менеджеры чудовищно много врут, и меня бы это раздражало и бесило, но я пытаюсь не испытывать ничего по этому поводу, потому что все равно не могу повлиять. Я чувствую себя маленькой девочкой в деловом костюме, каким-то малышом-вундеркиндом, которого притащили в офис и который не понимает, зачем люди надевают такие сложные серьёзные лица и почему без костюма за 50к ты плохо воспринимаешься как человек, с которым стоит иметь дело.

Офисная шелуха, среди которой случается хорошее, впрочем.
У дерева около дома набухают почки.

Опять эскизные мысли.
Люди говорят, что у меня системное мышление, но изнутри я вижу хаос, марево и первобытный бульон, в котором иногда случаются острые мысли, которые нужно записывать, иначе они теряются. Слово - вот что вытаскивает из тины.

Хорошая идея среди всей этой бизнес-мути: со всеми людьми всё ок. Они способны развиваться. Они могут, нужно только направить, дать условия, помочь. Бесталанных и глупых нет, но даже самые умные нуждаются в руководстве и поддержке.

И еще: нельзя никому обрезать крылья, отнимать веру и занижать самооценку.

Что еще? Яблоки в траве спят голова к голове, как написано в книге, деревья, размахивающие локонами, рыжие в свете полуночного фонаря, некоторые линии впечатываются сразу в сердце - например, тонкие дуги под глазами человека, на которого смотришь с очень близкого расстояния.

Пока читала "Драму одаренного ребенка", время от времени останавливалась, чтобы просто подышать. История, кажется, не столько про меня, сколько про мое близкое окружение (мужа, друзей, бывших друзей и вообще вот эту университетскую тусовку тревожных ребят). Хотя говорить на сто процентов, что не про меня ,пока не стану, так как все самое болезненное мы, конечно, любим отрицать. На всякий случай: я не была каким-то сверходаренным ребенком, но была довольно обучаемой.

Как-то очень резко и ясно проступает вот это всё, что я наблюдаю очень близко: категоричное желание быть на первом месте, тревожность, плохая стрессоустойчивость, поиск одобрения, самооценка, завязанная на достижениях, такая же оценка других, острое желание нравиться, сильная соревновательность, крайне болезненное переживание неудач.

Я выдохну, осознаю и напишу подробнее. Пока что у меня ощущение, что этой книгой меня ударили в солнечное сплетение.