Снег идёт, идёт, идёт. Кажется, скоро я смогу выходить на снег прямо со своего балкончика на пятом этаже. -18, солнца не было две? три? четыре недели? Я не помню, я сбилась со счёта. Эта полярная ночь не для меня. Я слишком живая для этого города. Дж. присылает фото своего дома на Гавайях, я недоумеваю, как можно было уехать от манго, растущего в саду, в какую бы то ни было Россию.
Бокс и ММА вызывают внутри не радость, но какое-то клокотание. Причём не смотрю бои: слишком жёстко для меня, но, заматывая руки бинтом и надевая перчатки, я чувствую какое-то ликование. В соседнем зале танцуют: как хорошо, что я тут, а не там.
Программирование измучивает, вгоняет в отчаяние, сжимает виски, но потом наступает такая замечательная ясность, и всё сходится, и ты бежишь пальцами по клавиатуре, не видя ничего вокруг. Я не знаю, может, я наконец дошла до минимума образованности в этом, может, у меня начали формироваться какие-то там нейросвязи, но удовольствия сейчас больше. Может, я наконец перестала бояться.
Кот приходит ранним утром, ещё до дворников, убирающих снег, накрывает меня пушистым шестикилограммовым телом и ласково тарахтит.